После распада СССР Украина стала проводить политику, направленную на расширение сотрудничества с западными странами. Большое значение на Украине придавали экономическому взаимодействию с ЕС и США, а также получению финансовой помощи от западных стран и международных финансовых организаций, прежде всего Международного валютного фонда (МВФ). Интерес к сотрудничеству с МВФ определялся потребностями украинской экономики в решении текущих социально-экономических проблем, сохранению политической стабильности находящихся у власти элит. Повышенное внимание украинской стороны к получению внешней финансовой помощи было связано с неспособностью Украиной самостоятельно решать экономические проблемы, которые проявились после распада СССР и проводить внешнеэкономическую политику. Неэффективность экономики дополняло отсутствие четкого государственного курса. В тоже время, Украина проводила курс на открытие страны западному капиталу. Это ослабило позиции Украины на мировых рынках, негативно сказались на ее экономическом потенциале. В результате, для решения экономических проблем Украина пошла на сотрудничество с МВФ, с целью получения финансовой помощи. В свою очередь, МВФ проявлял большое внимание к Украине. Предоставление финансовых средств, которые выделялись Украине в рамках программ сотрудничества, сопровождалось выдвижением экономических условий и политических требований. Проводимая политика заимствований привела к росту внешнего долга Украины, усилив зависимости украинских властей от МВФ. В последние годы, при новом президенте Украины В. Зеленском, Украина продолжила политику сотрудничества с МВФ.

Арктический регион в силу климатических изменений становится местом геополитического соперничества как арктических, так и неарктических государств. Традиционные форматы определения повестки дня в регионе действуют эффективно, однако с появлением интереса все большего числа международных акторов, эти форматы трансформируются, что может отразиться на балансе сил в регионе. Рост активности азиатских стран в Арктике, в первую очередь Китая, заставляют региональные государства вносить коррективы в стратегию освоения региона. Стремительное возобновление России своего потенциала на северных территориях вызвало негативную реакцию со стороны западных стран, особенно после 2014 года. Появились такие стремления как интернационализация региона со стороны Северной Европы и Китая, стремление внести четкие границы со стороны России и Канады и наращивание влияния США на своих коллег по североатлантическому блоку. Данная ситуация может вызвать неконтролируемый рост напряженности в регионе, особенно в случае создания новых альянсов арктических стран с неарктическими. Автором рассматривается нынешние подходы стран арктической пятерки, анализируются истинные мотивы интернационализации и роль формата арктической пятерки в сохранении баланса сил и стабильности в северных широтах.

Феномен «детских» движений имеет исторические аналоги, которые традиционно являлись следствием продуманных технологий взрослых, направленных на реализацию их интересов и достижение конкретных целей. Использование геополитического и цивилизационного подходов обусловило рассмотрение явления «детских» экозабастовок как политической технологии инициаторов нового мирового порядка. Охарактеризованы генезис, сущность и предназначение «проекта Грета Тунберг» и массовых экологических акций в контексте формирования нового мироустройства и интересов России. Показано, что инициаторами этой технологии являются «старые» глобалистские и неолиберальные элиты западных государств, часть американского истеблишмента, международный крупный капитал и мощные корпорации в нематериальной цифровой сфере. Для достижения своих целей по нивелированию оппонентов в экономической и политической областях они используют протестный потенциал «зеленых», которые за последние несколько десятков лет фактически стали частью западной неолиберальной элиты. В рамках усилий по формированию нового миропорядка эти акторы стремятся сохранить и укрепить свою власть, продолжить эксплуатировать страны третьего мира, подавить имеющиеся антисистемные движения и ослабить своих основных геополитических конкурентов – главным образом, Китай и Россию, находящихся в поиске безопасных транспортных артерий и новых источников ресурсов. Поэтому, по инициативе глобалистских и неолиберальных элит, выдвигаются проекты создания в богатых ресурсами «спорных районах» экозон и, как следствие, консервации там перспектив экономической активности. Образ «детских» экозабастовок, представленный средствами массовой информации, воспроизводит новую социальную идею и стимулирует поддержку со стороны электората с целью трансформации мирового порядка, что подтверждается фактом массовости движения в различных странах мира. Молодежные забастовки с экологическими лозунгами способствуют смещению главенствующих позиций традиционной промышленно-ресурсной элиты в сторону цифровой, открывая для неё новые финансово-экономические возможности и перспективы глобального лидерства. Активизация данного движения совпала по времени с притязаниями США на Северный морской путь и освоение ресурсов Арктики, что напрямую затрагивает интересы России.

С распадом СССР новые независимые республики Центральной Азии столкнулись с серьезными проблемами. Среди них: отсутствие опыта построения государственности, демаркация границ, сложная экономическая обстановка, угроза этнических конфликтов. Вместе с тем, данный период явился подходящим для интеграционных инициатив в Центральной Азии. Экономики стран региона были сформированы общей советской системой, они обладали необходимым уровнем взаимозависимости. Кроме того, геополитическая ситуация в регионе была благоприятной для сближения. Россия, Китай и США не были еще активно вовлечены в региональные процессы. В период с 1994 по 2005 годы центрально-азиатскими республиками были инициированы несколько интеграционных проектов. Это: Единое экономическое пространство (Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан), Центрально-азиатское Экономическое сообщество, Организация «Центрально-азиатское сотрудничество» (Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан). Процесс интеграции в регионе охватывал все республики Центральной Азии, кроме Туркменистана, который игнорировал любые инициативы соседей. Данные структуры не достигли поставленных целей, а именно: создание зоны свободной торговли, таможенного, валютного и платежного союзов. После длительного периода интеграционных инициатив, реального сближения между странами не наступило. Страны предпочитают выстраивать отношения в двустороннем формате. В статье исследуются причины, которые препятствуют государствам ЦА эффективно вести многосторонний формат сотрудничества в регионе. Выявлены основные причины, которые определяют неготовность Казахстана, Кыргызстана Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана к сотрудничеству в многостороннем формате. Внимание уделяется таким факторам как столкновение интересов внешних акторов в регионе, вопросы лидерства между Казахстаном и Узбекистаном, водная политика и приграничное сотрудничество. Анализируются шаги, которые необходимо сделать странам Центральной Азии для налаживания эффективного многостороннего сотрудничество в регионе.

В обзоре перечня приоритетных заболеваний Всемирной организации здравоохранения за 2018 г. наряду с известными и опасными заболеваниями указана болезнь «X». Это обозначение болезни, которая может возникнуть вследствие мутаций и привести к новой эпидемии. Таким заболеванием и стал COVID-19. Вирус характеризуется длительным инкубационным периодом, во время которого он уже может передаваться, и возможностью бессимптомного течения болезни. Эти факторы, а также неподготовленность стран определили масштабы и скорость распространения вируса. Возбудитель заболевания – SARS-CoV-2 – появился в Китае в конце 2019 г. Китай принял ряд жестких мер с использованием вооруженных сил для победы над эпидемией. Все это помогло КНР в кратчайшие сроки выйти из эпидемии и реализовать возможности, предоставленные ситуацией. В СНГ правительство каждого государства выбрало одну из трех моделей решения вопроса. Казахстан и Киргизия пошли по китайскому пути и приняли жесткие карантинные меры. Большинство государств Содружества приступили к постепенному введению ограничений, которое позволит повторно ввести карантин после небольшого перерыва. Белоруссия, Таджикистан и Туркмения отказались от ограничений, а потому гуманитарные факторы отошли на второй план. Пандемия COVID-19 повысила уровень медицинской грамотности населения и ценность товаров медицинского назначения. Многие ознакомились с индустрией интернет-развлечений, что открыло дорогу новым производителям контента. С переходом части трудящихся на удаленную форму работы увеличился спрос на интернет-трафик. По-новому осознана необходимость внедрения новых технологий во многие сферы жизни, в том числе автоматизации производства, курьерских служб. Эти технологии позволят перейти к более высокой стадии развития – постиндустриальному обществу, а страна, внедрившая их, сможет претендовать на звание крупного игрока на международной арене. Пандемия COVID-19 открыла новые возможности ведения торговой войны, что вызовет усиление процесса регионализации и даст стимул развитию региональных интеграционных объединений. Проект «Один пояс, один путь» рискует столкнуться с новыми торговыми барьерами и попытками стран Запада избавиться от китайской зависимости, которую продемонстрировала пандемия. Санкционная политика США способна привести к созданию финансовых систем без их участия, что может пошатнуть Бреттон-Вудскую систему.

В статье исследованы особенности экономической ситуации и потенциал развития региональной интеграции России и стран СНГ и ЕАЭС. Сложность сложившейся ситуации экономического спада на фоне пандемии COVID-19 и турбулентности мировых рынков энергоносителей оказывает неоднозначное влияние не только на экономический спад в странах региона, но и на процессы интеграции, их характер и перспективы развития. В данном контексте актуальным представляется исследование комплекса взаимосвязанных процессов с точки зрения формирования экономической политики стран, их внешнеэкономических ориентиров и целей. При этом методика комплексной оценки потенциала развития региональной интеграции основана на следующих постулатах: необходимости координации и развития стратегий экономического развития и геополитических стратегий; формирования привлекательности российской экономики как ядра интеграции; развития общих рынков энергоресурсов как базовой платформы интеграции в ЕАЭС.

Пять полных лет функционирования Евразийского экономического союза (ЕАЭС) дают возможность для выделения основных тенденций сотрудничества в рамках объединения и подведения некоторых их итогов. В статье рассматриваются тенденции и итоги внешнеэкономического сотрудничества Казахстана со странами ЕАЭС по основным направлениям, включая взаимную торговлю, взаимные инвестиции, а также некоторые другие. В ходе проведенного анализа выявлено, что в большинстве сфер сотрудничества Казахстана со странами ЕАЭС в период существования союза наблюдалась опережающая динамика, что свидетельствует о позитивных для национальной экономики итогах первых пяти лет функционирования в составе интеграционного объединения.

После распада СССР страны Центральной Азии столкнулись с рядом политических и экономических проблем. Наиболее остро стояли вопросы межгосударственного взаимодействия новых государств в энергетической сфере и проведения ими самостоятельной энергетической политики. Попытки стран региона реализовать интеграционные проекты в энергетической сфере не дали положительного результата. Государства Центральной Азии имели однотипные экономики, слабо развитую инфраструктуру. Основным препятствием для расширения энергетического сотрудничества стран региона являлась географическая удаленность стран региона от основных потребителей углеводородных ресурсов. Несмотря на сложности, страны региона проводили политику, направленную на привлечение зарубежных инвестиций в освоение месторождений, реализацию трубопроводных проектов. Большое влияние на обсуждение и дальнейшую реализацию ряда трубопроводных проектов оказали Китай и западные страны. Для китайской стороны Центральная Азия представляла большое значение. Китай стремился усилить свое влияние в странах региона, ограничить влияние России и западных стран. В этом вопросе Китай добился значительных успехов, реализовав в регионе трубопроводные проекты. ЕС и США также продвигали энергетические проекты. Однако удаленность стран региона от европейского рынка углеводородных ресурсов не позволила реализовать проекты нефте- и газопроводов, идущих из Центральной Азии в западном направлении. В итоге, страны Центральной Азии в реализации энергетической политики в основном ориентируются на сотрудничество с Китаем и Россией, которая является важным партнером центрально-азиатских государств.

В статье выявляется тенденция массовой потери носителей русского языка в постсоветской Центральной Азии, подробно анализируются политики и объективные тенденции в этих государствах, приводящие к выявленной тенденции. Авторы отмечают нарастающие тенденции замещения русского языка во внутригосударственных процессах коммуникации национальными языками, снижение роли русского языка как межгосударственного языка-посредника в Центральной Азии, а также реакцию России на указанные процессы. Отмечается тенденция увеличение числа изучающих внешних по отношению к региону языков – китайского, английского и турецкого, и наращивание влияния внешних игроков. Помимо этого, авторы дают прогноз политико-социальным процессам, которые, как ожидается, возникнут в результате снижения роли русского языка в регионе, включая анклавизацию и отток русскоязычного населения из этих стран.

В статье представлен анализ развития внешней политики России в отношении стран Балтии с 1990 по настоящее время. Автор выделяет четыре основные этапа её эволюции. Делается вывод, что главными проблемами российско-прибалтийского диалога оставались дискриминация русскоязычного населения, вопросы исторической памяти, снижение российского транзита через Прибалтику и обеспечение безопасности. Отношения со странами Балтии практически сразу приобрели конфликтный характер, однако на рубеже 1990-2000-х годов Россия не оставляла попытку сформулировать позитивную повестку дня для их развития. Главным элементом стратегии стало укрепление доверия и политических отношений посредством усиления экономического сотрудничества и связей с гражданским обществом. Для этого Россия в 1990-2000-е годы активно развивала трансграничные связи, с конца 2000-х годов началась реализация программ приграничного сотрудничества России и Евросоюза, с середины 2000-х годов усилилась работа с соотечественниками. Однако ставка России не оправдалась, и с 2014 года на фоне украинского конфликта её отношения с Эстонией, Латвией и Литвой значительно ухудшились. Перспективы их улучшения пока остаются неясны. Автор приходит к выводу, что в последние годы Россия демонстрирует «усталость» от стран Балтии. Несмотря на то, что в течение десятилетий после распада СССР Россия планомерно трансформировала внешнюю политику в направлении Прибалтики, ей так и не удалось в полной мере достичь своих целей. Так, в странах Балтии по-прежнему сохраняется дискриминация русскоязычного населения, стороны так и не пришли к единой трактовке истории Второй мировой войны, а примат экономических связей над политическими противоречиями так и не взял верх. Несмотря на возрастающую отчужденность между Россией и странами Балтии, РФ продолжает развивать с ними отношения, но на уровне приграничных регионов, городов, а также гражданского общества. Подобные связи носят неполитический характер и ориентированы исключительно на решение конкретных задач.